Родился Алексей Капустин 10 февраля 1982 г., в г. Сосновый Бор Ленинградской области. С детства много читал, с восьми лет занимался музыкой по классу аккордеона, с четырнадцати лет продолжил музыкальное образование в г. Санкт-Петербург, учился в музыкальном лицее. В 17 лет стал студентом Академии Культуры города Санкт-Петербург, где учился на кафедре народные инструменты. С шестнадцати лет начал писать стихи, писал себе в стол, в дальнейшем в девятнадцать лет была написана единственная пьеса "Любимый жираф Сальвадора Дали”.

В девятнадцать лет (2001 г.) жизнь трагически оборвалась. Все стихи, рассказы и пьеса вошли в одну книгу "В Золотом Сечении Дня”, которая вышла посмертно в 2003 г., второе издание в 2004 г., третье издание в 2009 г.

В 2006 г. стихи Алексея Капустина прозвучали в стенах Политехнического в г. Москва на фестивале "Территория”, где Алексей получил признание в числе десяти современных поэтов России.

Пьеса "Любимый жираф Сальвадора Дали” была опубликована в журнале "Балтийские Сезоны” в № 14 за 2006 г, а затем в том же журнале в №17 за 2007 г.

Не надо крови...

Не надо крови...

Вот только крови не надо...

Довольно яда,

достаточно ада.

А видели вы,

как прозрачная струйка души

вытекает из тела

и в небо?

В осенней глуши

штабелями лежат,

как мешки,

обездушенные малыши.

А видели вы,

политики,

– Палите, ребята!

Палите-ка! –

Как пуля пронзает

сердца – на – двоих:

и девушка стонет

в стенах четверых?!

А помните вы,

подонки,

стекляшки глазниц ребенка?

Ребенка,

чьи пальцы как лед холодны.

Не ужто вам мало

той первой войны?!

Прошу вас, не надо, не надо крови,

вот только крови не надо!

Довольно яда, достаточно ада.

Мне стыдно, противно и больно...

НЕ-НА-ДО!

18.01.2000

Авто-мото-велогонщик

Авто-мото-велогонщик

был задавлен в метро-трамво-троллейбусной каше

час пика.

Плачьте,

если хотите.

Если хотите,

пляшите

дико...

А он так любил горизонты

своих вертикальных трасс.

А он так взлетел где-то там

у скрещения неба с землею.

А он так мечтал оглянуться

на воздуха пласт

из космоса,

из наднебесно-разряженной нормы покоя.

А он выворачивал руль

словно влажный рукав!

Он плакал от счастья,

кричал, задохнувшийся пылью!

Он рвал,

он метал,

он зубами впивался в металл!

И пил раскаленную кровь

сверхбезумной машины!

Он жил!..

Он летал!..

Он жилы нещадно срывал...

Он упал...

Авто-мото-велогонщик,

задавленный в метро-трамво-троллейбусной каше

час пика,

лежал на желудке:

жутко...

до крика...

Толпа забавлялась разгадкой причины

случая.

"Я знаю! – сказала одна, –

Я тут самая лучшая!”

Сказала, поправив мужчину,

сидящего в сумочке.

(Толпа зашептала уколами

водочно-рюмочной.)

"Он просто смотрел, как порхают ресницы,

Как две беззаботно парящих синицы.

Взглянул,

разглядел

и глядел,

и глядел,

заглядевшись.

Потом проглядел;

и не справился

с управлением

жизни...”

Одевшись

в толпу,

продолжает лежать

охлаждением шутки

по-прежнему строгий,

не менее жуткий

авто-

мото-

велогонщик,

задавленный в метро-трамво-троллейбусной каше

час пика.

Пускай не специально.

Пускай ради смеха.

Для вздоха.

Для смертного крика!

А он так хотел, как по трассе,

по Млечной Галактике нашей

Рвануть на Венеру,

на эти багровые пляжи!

А там –

эх, была ни была! –

и до самого Солнца!

С дороги!!!

Лежит на дороге...

раскинувшись горизонтально-вертикальным крестом –

оконцем –

авто-мото-велогонщик,

задавленный днем

в метро-трамво-троллейбусной каше

час пика...

Минута молчанья...

встаем...

ждем...

и идем...

Дико!

14.02.2000

Мария плачет...

Младенец...

и теплые нежные руки...

Мария плачет...

За городом –

в жертву приносят детей.

А нам –

удача.

За городом –

стон матерей.

А нам лишь бессонница

и капля страха

в придачу.

За городом –

сотни смертей...

Ах, Вифлеем, –

варвары,

не иначе.

Он отрок...

Он юноша...

и теплые нежные руки...

Мария плачет...

В глазах у ребенка звезда,

и любовь на лице,

это значит,

рожденный от бога был

этот мальчик.

Любил он ночами гулять

по садам Голгофы.

Мария, Мария, плачь,

пока твои слезы еще не иссохли!

Учитель...

мессия...

бог...

и теплые нежные руки...

Мария плачет...

С Иудой

за кружкой вина

он играет с удачей.

Раздав свою кровь

обезумевшим нищим,

он смотрит на небо, где прячется бог,

он ищет

того,

чья команда "На старт!”

прозвучит приговором.

Сегодня он будет распят

рядом с пойманным вором…

А ночью,

когда одиночество

стоны не спрячет,

четвертым крестом поднимаются теплые нежные руки –

Мария плачет…

Рассвет!..

Воскресенье!..

Кидание шапок,

и весело-радостным скачешь!..

Мария,

скажи,

почему же теперь

ты плачешь?..