Сергей Анатольевич Казнов родился в Саранске 31 мая 1978 года, умер 20 августа 2005 года – в возрасте 27 лет.

   * * *

   Ты не пугайся - остров полон звуков,

   и шелеста, и шепота, и пенья.

   Они приятны, нет от них вреда.

   Бывает, будто сотня инструментов

   звучат в моих ушах; а то бывает,

   что голоса я слышу, пробуждаясь,

   и засыпаю вновь под это пенье.

   И золотые облака мне снятся.

   И льется дождь сокровищ на меня...

   И плачу я о том, что я проснулся.

   Шекспир "Буря"

   ЭЛЕГИЯ

   Издалека заводим речь:

   весна, свобода.

   Она и время наших встреч,

   и время года.

   Она на ранних поездах

   весь день каталась

   и в отцветающих садах

   навек осталась.

   Сулила кончиться добром,

   неслась верхами

   и пахла глиною, костром,

   дождем, духами.

   Как Пасха следом за Страстной

   приходит слепо,

   теперь за прожитой весной

   настало лето.

   Забьется медленно в висках,

   и ясно станет:

   само потонет в облаках

   и нас потянет.

   Оно, как ангел номер шесть,

   стоит с трубою

   и погребает все, что есть,

   и нас с тобою.

   * * *

   Вот, пейзаж нам задан: домик, мезонин.

   Запах - то ли ладан, то ли вазелин.

   Здесь живут две женщины, странная семья:

   память о прошедшем и любовь моя.

   Горечь и красу мирка делят на двоих.

   Память бродит в сумерках в комнатах своих,

   как аббат у Чосера, с каменным лицом,

   там, где ты расчесывала волосы с концов,

   собирала листья в пламенный букет,

   улыбалась, чистя каменный паркет,

   завивала волосы с печкой визави,

   пела звонким голосом о своей любви,

   где полвека минуло, как четыре дня.

   Там, где ты покинула навсегда меня.

   А любовь все кружится в платьице из роз,

   осушая лужицу памятиных слез,

   приставляя лесенку к чердаку зимой,

   напевая песенку о себе самой.

   ПРИТЧА

   Вот тебе, милая, притча почти библейская.

   Город был - Кана, кажется, Галилейская.

   Свадьба. И не хватило вина, как солдатам - пороху.

   Но, шесть сосудов водою наполнив доверху,

   слугам сказал Иисус: "Понесите, хватит им!" -

   и появилось вино на нарядной скатерти.

   И, пригубив напиток, в стекле играющий,

   поворотясь к жениху, закричал незнающий:

   "Что ты, жених? Или гости твои непрошены?

   Что ж ты - сперва плохое, потом хорошее?"

   После же, на кресте, у порога смертного,

   глас Его умолкал, и заря померкнула.

   И, надрывая душу, взахлеб, мучительно

   ученики оплакивали Учителя.

   "Господи, как вино Твое было сладостно!

   С миром сравнить его, с медом, с левкоем, с ладаном!

   Как оно было легко - с облаков, из рая ли -

   как оно ранило души сынов Израиля!

   Что с нами будет дальше? Почто мы брошены?

   Что ж Ты теперь - плохое после хорошего?.."

   Милая, знаешь ли, как я тебя оплакивал,

   как я в плохое вино свою плоть обмакивал?

   Пока ты была со мною - русалка, фея ли -

   я был богат, как Иосиф Аримафеянин.

   Что мне теперь богатство - в юдоли бредовой?

   Разве купить плащаницу любови преданной...

   "Господи, - я шепчу, и летит стаканами

   прямо в лицо мне, потоками, океанами

   снежное, ледяное, гнилое крошево. -

   Что ж Ты теперь - плохое после хорошего..."

   СТАРШИЙ БЛИЗНЕЦ

   Десять лет назад во вторую смену

   я учился в школе - и шел домой

   как на очень длинную перемену,

   что казалась длинной себе самой.

   А в моем портфеле лежала книга,

   и, идя домой, я - я не шучу -

   напевал про себя мелодию Грига,

   чьи слова и в данный момент шепчу.

   А березы и вправду шептались рядом

   и, до них дотрагиваясь рукой,

   я ловил предметы туманным взглядом,

   отпускал один и хватал другой...

   И теперь, на десять-то лет умнее,

   под пристрастным глазом большой луны

   все стою поодаль и, как умею,

   на себя смотрю я со стороны.

   Приглядись к нему: этот школьник знает,

   что невидим, в будущем, он же сам

   наблюдает за тем, как он сам зевает

   и березы гладит по волосам!

   Не отсюда ли эта туманность взгляда,

   непрозрачность мысли, туман в душе,

   что близнец мой старший - он где-то рядом,

   и в меня он вглядывается уже?

   Он есть я. Он старше. От этих жмурок

   можно до зари бродить по двору.

   Вон к тому забору я бросил окурок.

   Через десять лет я его подберу.

   О, следи за мной, мой близнец неявный,

   мой двойник неясный! Без твоего

   взгляда строгого и ко мне пиявкой

   присосется смерть - и всосет всего.

   * * *

   - Это осень. Вот и лужи промерзли,

   и стога давно повывезли с луга.

   До весны мы будем жить в теплом сене,

   в теплом сене, в полутемном сарае.

   Что с тобой? Зачем ты крыльями машешь?

   Ты забыл, что с нами сделали в детстве?

   Пусть летают пустомели сороки,

   воробьи да перелетные гуси!

   - Ты не видишь. Далеко, на востоке,

   треугольник поднимается к небу.

   Это братья наши, дикие утки.

   Значит, время улетать, значит, время.

   Над полями, над пустыми полями,

   через кровь мою летят они к югу.

   Не мешай. Я свои крылья расправлю.

   Не суди. Я перелетная птица!