«Неправда, на свете не больно совсем…» и др. стихи

Подготовка текста и публикация Владимира Орлова

Алексей Валентинович Ильичёв родился в 1970 году. Жил в Петербурге. После восьми классов школы закончил техникум. Служил в армии, работал на стройке. Рисовал, писал прозу. Увлекался восточной философией. В феврале 1995 года вышел сборник его стихов «Наброски равновесия». Летом 1995 года утонул под Москвой в возрасте 25 лет. Отсканированные рабочие тетради Ильичёва предоставлены Вячеславом Ховановым, подготовка текста и публикация Владимира Орлова.

 

***

 

Неправда, на свете не больно совсем,

А если и больно, так лучше для сердца.

Теперь отчего-то доволен я всем,

И горем, и счастьем, и жизнью, и смертью.

 

Теперь мне не надо богатых даров,

Я буду любить, отошедши в сторонку,

И сладкую воду, и горькую кровь,

И тайный огонь, прожигающий пленку.

 

 

***

 

Отряхни меня, –

Пыль это что ли?

И откуда взялась эта пыль?

Сколько глупой и маленькой боли,

Сколько бедной и вязкой судьбы.

Впрочем, что ж,

Разве я заморожен?

Я стою, не касаясь углей.

Не жалей. Или нет, если хочешь,

Мою смерть за меня пожалей.

 

 

***

 

Хрычовка старая, торговица носками,

Головка серная, небритая тигрица,

Оставь носки, мы будем есть кусками,

Все, что здесь есть. Стоять! Не шевелиться!

Подруга проволок, сестра больших железок,

Забудь былое, как гнилой базар,

Я сквозь тебя, я ось тебя пролезу,

Я хрысть тебя – и буду пролезать.

А вот, а ты всегда всего боялась,

Смотри теперь, и плачь, и трепещи,

Как жизнь, которая вчера лишь объяснялась,

Полезла, вылезла. Попробуй, отыщи.

 

 

***

 

Сегодня приходили турки,

И я подумал: вот придурки.

А оказалось, эти турки –

Заказчики. А мы – придурки.

 

 

***

 

Выйдем в садик, гусли тронем,

Что так грустно? Отчего?

Мы кого-нибудь хороним?

Не хороним никого...

 

Отчего же эта мука?

Тот, о ком душа болит,

Говорит нам в этих звуках?

Нет, никто не говорит...

 

Отчего так все же больно?

Словно бы – не знаю, кто,

Разъедает сердце молью,

Как забытое пальто.

 

 

***

 

Сердцу скучно, сердцу тесно –

Ну ни в чем отрады нет!

Сердцу мало интересно

Содержание газет.

 

Так скучает в тесном доме

Любознательный щенок,

Ничего не видя, кроме

Вечных тапочек и ног...

 

 

***

 

Что думает глина в руках гончара?

Что думает камень в руках камнетеса?

И мне наступает не думать пора...

Такие ответы сильнее вопроса,

 

Такая свобода потуже цепей,

Такое молчанье слышнее, чем звуки.

Довольно, довольно, чего уж теперь.

Сложа на коленях ненужные руки,

 

Пред этой волною, как древо, качнись,

Со всем соглашаясь, во всем потакая,

Так что ж ты узнал? Какова эта жизнь?

А смерть какова? Да едва ли такая...

 

 

***

 

Трамвай идет то медленно, то быстро.

В трамвае едем только я и холод.

Вот остановка, но никто не входит,

И я на ней отнюдь не выхожу.

   

Негнущиеся пальцы прижимаю

Друг к другу, и, мне кажется, они

Уже живут иною, чуждой жизнью,

И кровь моя им больше не нужна.

 

1990

 

 

***

 

Как теплый воздух хочется вдохнуть

И подержать в груди, во рту, не выдыхая

Мне хочется слова как проволоку гнуть

Или как глину, вылеплять стихами.

 

И чувствовать дешевое тепло

И робкую податливость уюта

Шершавые округлости углов

Опять, опять угадывать – и путать.

 

Вертится мир, как с толку сбитый кот,

И тычет мордой в маленькое блюдце,

Под нос мурлычет что-нибудь, поет...

Слова летят и падают, и бьются.

 

Я говорю не зная, что сказать,

Не зная, как, не зная, для чего бы,

Мне лишь бы только воздух подержать,

Хотя на то и нет нужды особой.

 

 

***

 

Рыба с выпученным глазом,

Бьясь в последней лихорадке,

Видит все, и видит сразу

В сверхъестественном порядке.

И смыкаются так близко

В остывающем зрачке

Небо, брошенное низко,

Дно в загадочном скачке...

 

 

***

 

На песке лежит немой

С проломленной головой.

Волны прыгают над ним,

Поднимая легкий шум.

 

Чайка смотрит свысока

На него из-под очков.

С февраля и до среды

Нет грозы и нет дождя.

 

Ветер в воздухе сплошном

Крутит свой велосипед.

 

1994

 

 

***

 

Как-то мама мыла раму,

Маша мыла руки мылом.

Что потом случилось тама –

Память глупая забыла.

 

Запустила ль мылом Маша

Мимо мамы, да в стекло –

Только помню, было страшно,

Крови много утекло.

 

 

***

 

Кто там плакал в отдаленьи

За прозрачною стеной,

Плыл обманчивою тенью

Над обратной стороной?

 

Кто там плакал непечально,

Беспричинно, налегке,

Ничего не различая

Ни вблизи, ни вдалеке?

 

Кто же плакал там, не плача,

Не дрожа, не горячась,

Ничего ни в чем не знача,

И насквозь всему сочась?

 

1994

 

 

***

 

Я веду ногтем по ткани:

Разорвать – не разорвать?

Что как сердце перестанет

Перепрыгивать слова?

 

Что как музыка сыграет

Так, как нефть горит в воде,

Для себя не избирая

Продолженья в ерунде?

 

С выраженьем лжеглухого

Слушай, как тебя зовут.

Впрочем, что же тут плохого?

Ничего плохого тут...

             

 

***

 

Это праздник проигравших,

Пролетарская музыка.

Если наши грохнут ваших,

Счастье будет, как заика.

Кулаком заехать в рыло,

Остальное все фигня.

Ты, мой голубь сизокрылый,

Какни сверху на меня.

 

http://magazines.russ.ru/volga/2013/1/i14.html